Александр Коршунов — продолжатель знаменитой театральной династии Коршуновых-Еланских. Его вспыльчивого деда побаивался Станиславский, отец сыграл в «Сердце Бонивура», а мама создала театр «Сфера». За последние 10 лет Александр снялся в двух десятках фильмов, среди которых «Брестская крепость», «Мелюзга», «Петя по дороге в царствие небесное». А до этого был перерыв длиною в десятилетие.
Могу сниматься только в отпуске
— Александр, вы сын покорителя женских сердец Советского Союза, знаменитого актера Виктора Коршунова и актрисы Екатерины Еланской. В 1980-х вы, блестящий и удачливый, были нарасхват — играли в Малом театре, в культовых фильмах. Как оказалось, что у вас такая маленькая фильмография?
— Обычно меня узнают по фильму «Не могу сказать: «Прощай» тридцатилетней давности. Он оказался долгожителем и его до сих пор раз в год показывают. Потом кино про меня забыло, а в 2000-х что-то поменялось. Ассистент режиссера «Возвращение Мухтара» увидел меня в спектакле «Волки и овцы» и предложил в сериал на роль судмедэксперта, потом — одно за другим… У меня основные работы в кино за последние 13 лет произошли. А сейчас, когда я руковожу театром «Сфера», сниматься могу только в отпуске.
— Руководство театром занимает много времени?
— 36-й сезон театра открылся пьесой моего любимого Вампилова «Старший сын» в моей постановке, в июле вышла «Фиеста» Хемингуэя режиссера Юлии Беляевой. На выходе мой режиссерский спектакль «Кабала Святош» и два детских спектакля. Ещё мы восстанавливаем спектакль «Нездешний вечер» по прозе Цветаевой, которым мама открыла когда-то «Сферу». В нем, как и тогда, участвуют Евгений Киндинов, Валерий Баринов, Евгения Симонова.
Клавдюша и Илюша
— Правда ли, что ваш дед со стороны мамы, знаменитый театральный режиссер МХАТа и Малого театра Илья Судаков, обладал таким взрывным характером, что его боялся сам Станиславский?
— Он еще создал нынешний «Ленком»! У деда действительно был взрывной характер. Но я этого не застал. Когда я подрастал, он был уже серьезно болен, но старался работать, писал книгу воспоминаний. Дед родился в деревне, учился в пензенской семинарии и больше всего на свете любил ставить спектакли и участвовать в революционном кружке, за что угодил на каторгу. Благодаря прошению его отца, дьячка, Николаю Второму, его выпустили на два года раньше, и он отправился из Сибири прямо в Москву, поступать в студию к Станиславскому.
— Известно, что героя «Театрального романа» Булгаков писал с него.
— Он и наш сосед Сергей Образцов считали роман Булгакова пасквилем на МХАТ. А маме роман нравился, она говорила, что образ деда схвачен точно и поставила спектакль по нему в «Сфере».
— Вашу бабушку тоже трудоустроил Станиславский?
— Мы называли их Клавдюша и Илюша, «дедушку» и «бабушку» они бы не простили. Клавдюша была душой нашей семьи. В юности она хотела стать врачом. Есть легенда, что во МХАТ Клавдюша поступила, поспорив с однокурсником на учебник по медицине, что Станиславский ее возьмет. Отец ее, узнав, что дочь собралась в актрисы, выгнал Клаву из дома…
Уже будучи ведущей актрисой, влюбленной в театр, главным в своей жизни бабушка считала семью: сначала мужа и детей, а потом нас, внуков.
— А кто были родители Виктора Коршунова?
— Это были замечательные, простые люди. Они приехали в Москву на заработки из Калязина Калужской области. Дед поступил работать «мальчиком» к барыне в магазин на Тверской улице, «дорос» до приказчика. После революции они так и остались в торговле. Они приезжали и гуляли со мной, маленьким, по бульварам и тайно крестили меня в церкви на улице Неждановой.
Торжественный выезд в Сокольники
— Вы часто вспоминаете своё детство?
— Конечно. Оно было очень счастливым. Вся наша огромная семья жила в одной квартире. С нами жили ещё и Эсфирь Яковлевна, помогавшая ухаживать за дедом, и моя няня Марфуша, которая нянчила потом и моих детей.
Родители ходили со мной гулять в парки. В Сокольники с папой и мамой мы ездили на каток. На лыжах можно было покататься и на даче, а на коньках – только там. Это был торжественный семейный выезд: сначала на метро, потом шли по аллее к парку, а там – небольшой огороженный каток, где играла музыка и катались конькобежцы, пары, девушки в красивых платьях и шубках. Помню, как молодые мама с папой учили меня кататься, а потом мы выезжали на залитые льдом аллеи парка… Позже, уже в школе-студии МХАТ, мы ездили в Сокольники сдавать зачет по физкультуре. Там была спортивная база «Шахтер», мы брали на ней лыжи напрокат и сдавали стометровки.
— Вы снимались в «Брестской крепости». В вашей семье говорили о войне?
— Я родился через 9 лет после войны и знаю о ней по рассказам. В «Брестской крепости» я играл командира полка Петра Гаврилова, поднимающего солдат на верную смерть… У бабушки Клавдии было два брата. Один, Аркадий, пошел на фронт добровольцем и погиб в разбомбленном эшелоне, а второй, Валентин, в 1941-м служил начальником штаба под Москвой. Шли бои, надо было во что бы то ни стало остановить немцев. Командир полка сказал: «Я не поведу людей на верную смерть». Комиссар застрелил его и говорит: «Тогда Еланский поведет». И Валентин встал во главе… Они все погибли. В «Брестской крепости» я пытался сыграть про это…
Инструменты актёра
— Вы много лет учите актеров в Щепкинском училище. Что главное для начинающего артиста?
— Воля. Исполнительская профессия очень зависимая. Поэтому надо быть готовым, что тебя в ней забудут. На какое-то время… Второе: всегда быть готовым в семь часов вечера в независимости от самочувствия выйти на сцену. И третье: у актера нет ничего, кроме психики, внешности и голоса. Это его инструмент, и его надо беречь, воспитывать, тренировать и… не потерять.
Загрузка ...