Евгений Ельшов из Преображенского 30 лет писал репортажи из Латинской Америки

Непростое начало 

Из школы Женя ушёл в 8-м классе: умер отец. И парень пошёл работать, чтобы помогать семье. 

— Был рабочим на нефтебазе, потом сборщиком задолженностей. Это непросто: сборщика не любили, на меня выпускали собак. Работал в типографии, трудился на шахте… 

В 17 лет Женя ушёл на фронт. Служил в пехоте. Когда ветеран говорит о войне, гладкая речь журналиста дает сбой. Он часто задумывается, говорит тихо и немного несвязно: 

— Что вспоминается? Как я в плен взял немца. Это был чуть…чуть ли не первый мой пленный. Понимаете? Я его немножко ошарашил тогда… 

После войны Евгений пошёл в школу рабочей молодёжи, затем подал документы в Московский институт иностранных языков. Но и тут ждали трудности: 

— Уже 30 августа, а мне ответ так и не пришёл. Из Тульской области, где жил с мамой, я поехал в Москву. Оказалось, что пакет с моими документами забыли, и он всё лето пролежал в столе у секретарши. Говорят: «Приходите на следующий год». «Нет, я уже отсюда не уйду», — отвечаю. Мне устроили экзамены в этот же день, я все сдал и поступил в институт, изучал испанский язык. А после учёбы на меня вышли кадровики ТАСС. 

Фидель поторопился 

Евгения Ельшова часто посылали туда, где совершались военные перевороты. В Латинской Америке их хватало, так что работа была всегда. Евгений Николаевич общался с легендарными кубинцами Фиделем Кастро, Че Геварой, с чилийским поэтом и политиком Пабло Нерудой. 

— Фидель был с юмором человек. Я полетел на Кубу в 1961 году, когда совершалась высадка американских наёмников на Плайя-Хирон. Операция заняла 72 часа. Поскольку меня задержали на досмотре в Мексике, когда я прилетел на место, операция уже завершилась. Фиделю меня представили сразу же: «Это советский журналист, который будет писать о нашей героической победе». Он протянул руку для приветствия, улыбнулся и сказал: «Ты, компаньеро, извини, что мы поторопились». 

Иногда журналист был единственной связывающей нитью между странами. 

— Мне довелось работать в Панаме, с которой у нас не было дипломатических отношений. У властей страны с моим приездом появилась проблема: им нужно было знать, что я пишу о них, а русских-то в стране — никого. Поэтому при их спецслужбах был создан кружок русского языка.
Не всем местным нравилось присутствие советского человека. 

Евгению Николаевичу посылали угрозы. Однажды дело чуть не дошло до дуэли. 

— Это было в Уругвае. Американцы не пустили меня на пресс-конференцию, которую проводили на территории своего посольства. Тогда мне посоветовали: «Ты вызови пресс-аташе посольства на дуэль». Я даже опешил. 

Вплоть до 90-х годов прошлого века в Уругвае практиковались дуэли. Вызывали друг друга и мужчины, и женщины. Были смертельные случаи. Но тут вовремя подоспело извинение от американского посольства. 

Бермудское разочарование 

Писать приходилось не только о политике. Ельшов освещал для ТАСС землетрясение в Перу, унесшее тысячи жизней. Поднимался к кратеру вулкана, отправлялся разгадывать тайну загадочного напитка, с помощью которого индейцы контролировали число рождавшихся детей (к сожалению безуспешно. Свою тайну местные не раскрывают белым). И даже попал в племя к индейцам-каннибалам, правда, успел вовремя бежать. 

— Я и в Бермудский треугольник летал. Полное разочарование. С нами ничего не случилось, — с досадой говорит Ельшов. — Но местные меня утешали: «Вы приезжайте ещё! Непременно что-нибудь застанете». 

Евгений Ельшов в Панаме