Двести раненых
— О начале войны я узнала самой последней, — говорит 94-летняя Анна Медведева, живущая сейчас в районе Соколиная Гора. — Известие застало меня на врачебной практике в Ульяновске. Целый день 22 июня я принимала больных и не слышала радио, а под вечер счастливая возвращалась в общежитие. Однокурсницы встретили меня словами: «Вся страна плачет, только одна Медведева улыбается. Война!»
Прервав практику, студентов-медиков срочно отправили в Москву, а затем сразу на фронт. Медведева попала во фронтовой эвакогоспиталь №290 под Вязьму. Туда с передовой стекались раненые всего Западного фронта.
— Бывали дни, когда через наш батальонный медпункт проходило свыше двухсот раненых, — вспоминает ветеран. — После оказания первой помощи я определяла очередность эвакуации тяжелораненых в медсанбат, решала, кто имеет шансы выжить, а кто нет, кого отправить из пекла передовой в тыл с первой подводой, а кто может ещё продержаться и подождать. Ошибиться было нельзя.
Мертвой хваткой
— Помню одного тяжелораненого солдатика, — говорит Анна Медведева. — Умирая, он вцепился мертвой хваткой в мой халат и до последнего вздоха умолял вернуть его в часть. Единственным его желанием было выжить, чтобы отбить немцев от Москвы.
Когда немцы вплотную подошли к Вязьме, госпиталь срочно перебросили в Москву, в район Лефортово.
— Москва превратилась в настоящий прифронтовой город, а работы врачам ещё прибавилось. Из палат и операционных мы не выходили по пять суток, — вспоминает Анна Михайловна. — Света не видели, потому что все окна были закрыты маскировкой. Бывало, что подлечим раннего, вернём в строй, а он через сутки обратно к нам на операционный стол еле живой.
Лечили немцев
— В разгар битвы под Москвой в нашем госпитале появились немцы, — рассказывает Анна Медведева. — Это были сбитые германские асы и другие раненые пленные. Для них выделили отдельную палату. Так вот, когда я приходила к ним на обход, они всегда, как по команде вставали и вытягивались по струнке в знак почтения.
Правда, продлилось это недолго. Как только наши солдаты узнали, что рядом с ними немцы, то пообещали разорвать их на части. Пленных пришлось перевести в подвальные помещения госпиталя.
После освобождения Вязьмы зимой 1943-го госпиталь вновь перебросили к линии фронта.
— Город был стёрт с лица земли, — говорит ветеран. — Нам пришлось создавать госпиталь на голом месте, в лесу, зимой.
Молоденькие врачи и легкораненые бойцы валили вековые сосны в смоленских лесах, прямо в окопах устраивали госпитальные палаты. Затем часть, где служила Медведева, перебросили под Минск. Причём наши войска так быстро отвоевывали белорусские города, что немцы ещё долгое время отправляли своих раненых в уже занятый нашими войсками госпиталь.
— Опять мне пришлось лечить немцев, — говорит Анна Медведева. — Картина была та ещё. Представляете, по госпиталю шли вооружённые немцы, а на них даже никто внимания не обращал. Они были чуть живые и искали защиты у нас.
Верили в победу
Затем госпиталь вместе с наступающей армией переезжал в Вильнюс, Каунас, Кибартай.
— Когда наши войска заняли Кенигсберг, и война уже вот-вот должна была закончиться, мне вдруг выдали пистолет «ТТ», — вспоминает ветеран. — Сказали, на всякий случай, в городе оставались недобитые немцы. Вот я намучилась с ним! Его надо было постоянно чистить! При этом я ни разу так и не выстрелила.
Анна Медведева закончила войну в звании капитана медицинской службы. Говорит, что самые страшные воспоминания о войне — это битва за Москву и за Кенигсберг. Но при этом повторяет, что никогда не сомневалась, что победа будет за нами.
Загрузка ...