Новокосинский центр стенографии начал подготовку к празднованию 75-летия

Палочки, крючочки, петельки — непосвящённому то, что написано в тетрадке, не разобрать. Хотя написано и по-русски, но — с помощью стенографии, специальными знаками для скоростной записи. От Н осталась только средняя чёрточка, К — вертикальная палочка, приставка «без» — что-то вроде большой буквы «С»… 

— История стенографии началась ещё в Древнем Риме, при Цицероне. В нашей стране — во времена Древней Руси, — рассказывает директор центра ГЗОС, расположенного в Новокосине, Нора Березина. — Широко использовалась она в 1920-е годы, когда нужно было записывать речи на всевозможных съездах. 

Систем стенографии было множество. Поэтому в конце 1920-х был устроен конкурс, и единой, всесоюзной, была выбрана система доктора химических наук Николая Соколова. Он и стал потом первым директором курсов Государственного заочного обучения стенографии, открывшихся в апреле 1941 года. После того как здание на площади Революции разбомбили, ГЗОС переехал в Хрустальный переулок, позже — в Измайлово, а сейчас «живёт» в Новокосине. 

Кому нужна скоропись 

В советское время курсы стенографии были необычайно популярны. Только в 1968 году, к примеру, на них училось больше 12 тысяч человек. 

— ГЗОС был одним из самых крупных учебных заведений страны, — говорит Нора Максовна.

Сейчас учеников, конечно, меньше, поэтому в ГЗОС работают ещё и курсы машинописи, делопроизводства, английского… Но и стенография востребована. 

Частный психолог из Волгограда изучает скоропись, чтобы конспектировать рассказы клиентов — вид диктофона многих нервирует. Учат стенографию программист из столицы, заместитель гендиректора коммерческой фирмы из Омска, предприниматель из Астрахани… 

А ещё стенографию можно использовать как шифровку. Малопонятную саму по себе скоропись опытный стенографист может ещё и усложнить, заменяя при письме одни значки другими. 

Обучение проходит заочно. Студенты получают комплект заданий и раз в месяц делают «контрольную»: сканируют лист со сделанными упражнениями и отправляют по электронной почте в ГЗОС. А учителя его распечатывают, исправляют ошибки, вновь сканируют — и шлют ученику. 

— Стенографист должен быть умным и образованным человеком, — подчёркивает Нора Березина. — Ведь ему нужно тут же преобразовывать устную речь в письменную. Должен быть хороший словарный запас. У меня были, например, две студентки, которые хорошо освоили стенографию, быстро писали. Но работать стенографистками не смогли — они просто не знали многих слов и не могли расшифровать записанное ими же, не могли вспомнить эти слова. 

С появлением диктофонов и компьютеров необходимость в профессиональной стенографии постепенно отпадает. 

— Будущее — за системами распознавания речи, — считает Нора Максовна. — Но сейчас они ещё не могут качественно осуществлять перевод русской устной речи в письменную, что необходимо для создания, например, субтитров на телевидении. Говорящего по-русски сразу же записать практически невозможно, ведь печатать на клавиатуре со скоростью речи могут единицы. 

За границей ручную стенографию заменила машинная. Мне показывают стенотайп — небольшую клавиатуру, которую подключают к компьютеру. Букв на её чёрных клавишах нет, да и клавиш значительно меньше, чем обычно. Печатать на ней нужно «аккордами», и за устной речью поспевать вполне реально. 

За рубежом обучение на стенотайпе приравнено к высшему образованию. На русском языке на нём пока никто работать не умеет. В ГЗОСе ради эксперимента осваивала эту машину девушка-пианистка Анна. Но учёбу так и не закончила. 

В апреле 2016 года курсам ГЗОС исполняется 75 лет, поэтому уже сейчас началась подготовка к юбилею: бывших учеников и преподавателей приглашают поделиться воспоминаниями о курсах по тел. (495) 789-1180.