В последнее время жители, да и некоторые СМИ обращают внимание, что в городе стало меньше ворон. Не тревожный ли это сигнал, свидетельствующий о болезнях птиц или ухудшении экологии? Эти и некоторые другие вопросы «Восточный округ» задал кандидату биологических наук, главному специалисту отдела экопросвещения Дирекции природных территорий «Измайлово» и «Косинский» ГПБУ «Мосприрода» Александру Титкову.
Сколько было, столько и осталось
По словам Александра Титкова, сегодня численность ворон в городе если и снизилось, то несущественно. А вот попадаться на глаза они, действительно, стали реже. В чём же причина?
— Всё очень просто, — объясняет он. — У ворон существенно сократилась кормовая база. Основной источник корма в мегаполисе у них — помойки. Сегодня мало того, что их вывозят регулярно и оперативно, так ещё практически все мусорные контейнеры убраны в «домики», и осторожные вороны побаиваются туда залетать. Поэтому птицы перебираются на поиски корма в лесопарковые массивы — Измайловский лесопарк, Лосиный Остров и т. д., где им хватает подножного корма. Причём, ведут себя они очень интересно: ночуют в городе, например, на деревьях в скверах, во дворах большими стаями, а с рассветом разлетаются на поиски пищи. Также традиционно много ворон селится вдоль железнодорожных линий, где для них также немало корма — мусор, выбрасываемый из поездов, погибшие на путях животные и птицы.
И уж конечно, по словам Александра Титкова, никакого «вороньего гриппа» сегодня в Москве нет.
Санитар или разбойник?
Хорошо это или плохо — то, что вороны перебрались в парки? По мнению учёного, скорее, плохо. Ведь в городе ворона играет роль санитара. Она питается не только на помойках, но и подбирает падаль, охотится на заболевших птиц, которых ей легко поймать. Также ворона охотится на грызунов, объективно помогая в этом коммунальщикам. А вот в природе не всё так однозначно…
— Ворона — хищник, — рассказывает Титков, — и, кроме тех же грызунов, она охотится на небольших птиц, разоряет гнёзда, в том числе и беличьи, убивая бельчат. Однако нет смысла как-то бороться с воронами: всё равно на место отловленных прилетят новые — природа не терпит пустоты. К тому же в оставленных вороньих гнездах в лесу нередко селятся «краснокнижные» птицы — ушастые совы, мелкие соколы.
Обидчика помнят в лицо
Сейчас в парках, а то и (реже) во дворах можно увидеть беспомощных на первый взгляд воронят-слётков, уже покинувших гнездо, но толком не умеющих летать. Ни в коем случае нельзя не только пытаться их поймать, но и даже подходить. Это чревато серьезными «разборкам» со стаей агрессивных птиц.
Так, автор лично был свидетелем атаки трёх ворон на пожилую женщину, когда та сделала всего один шаг в сторону слётка.
— Вороны налетают сзади большими группам, — рассказывает Титков, — бьют человека крыльями, клювами по голове. В принципе, могут причинить серьезные повреждения. К слову — ни одна кошка не рискнёт приблизиться к воронёнку. А ещё вороны очень злопамятны: если человек, недовольный тем, что напротив его окна появилось гнездо, будет кидать в него камни, или выстрелит из рогатки, пневматического оружия, велика вероятность того, что вороны запомнят его, и будут мстить.
А вообще, за долгую историю сосуществования с человеком вороны стали чрезвычайно пластичными, и научились извлекать выгоду из такого соседства. Например, они нередко кладут сухие корки на трамвайные рельсы, чтобы, дождавшись, когда трамвай их раздробит, полакомиться крошевом.
Широко известен ролик, на котором видно, как ворона катается с горки на крышке от банки. Так что не исключено, что вороны вернутся во дворы и привыкнут залезать даже в закрытые контейнерные будки.
Кстати
Московские орнитологи считают, что современная популяция московских ворон с их порядком расселения, предпочтениями в еде и, если хотите, чертами характера сложилась примерно 100 лет назад. Справедливости ради, надо заметить, что они нам, москвичам, не сильно мешают жить. Давайте и дальше понимать друг друга.