«Восточный округ» научился «правилам жизни» от самого смелого ведущего российского телевидения. Самая знаменитая его программа, конечно, «Рейтинг Баженова». Экстремальные путешествия, выживание в «диких» условиях – здесь всё взаправду. Поэтому у программы такой высокий рейтинг
Парк «Сокольники» напоминает лес…
– Тимофей, над какой программой в рамках вашего проекта «Рейтинг Баженова» вы сейчас работаете?
– Она называется «Дикарь», и посвящена путешествиям по России. Мы уже побывали в Екатеринбурге, в Челябинске, на Камчатке, в Карачаево-Черкессии, в Приэльбрусье, в Абхазии и в Якутии. На мой взгляд, это самые интересные путешествия, в том числе и для наших зрителей.
– Съемки и путешествия занимают, наверное, большую часть вашей жизни?
– Я стараюсь планировать так, чтобы в Москве находиться примерно 10 дней, и 20 дней отвожу на командировки.
– Как вы отдыхаете между командировками?
– Вырезаю из дерева, делаю мебель, чиню машины, читаю. Люблю бывать в парках. В Москве их, к счастью, много. Например, такое прекрасное место, как Лосиный остров. Флора и фауна там — в отличном состоянии, и не зря парк носит такое название: там действительно много животных. Вообще, хорошо, что в последнее время парковому хозяйству уделяется такое большое внимание.
– А какие у вас самые любимые парки?
– Я вырос в Останкине, так что самый родной парк для меня, наверное, Останкинский. Очень люблю «Сокольники» – он больше напоминает лес. Время от времени я отправляюсь туда, чтобы подумать и побродить между деревьями. В Москве не так много мест, где можно спрятаться от городской суеты и удалиться немного от шума автомобилей. Сокольники — одно из таких мест, и мне комфортно в этом парке.
На «коротком фокусе» с тигром
– Про какое дикое животное вы сняли свой первый телерепортаж?
– Про уссурийского тигра. Мы тогда просидели в тайге почти четыре месяца, зато нам удалось поймать в кадр и тигрицу-мать, и тигра-отца. Мы следили за тем, как появляются на свет тигрята, как они взрослеют, как купаются, как реагируют на первый снег… Это была по-настоящему масштабная работа. Работали мы без длиннофокусной оптики, на обычной репортажной камере. То есть, чтоб сделать крупный план, нужно было подходить к зверям почти вплотную. В конце концов, мы нашли с ними общий язык. Так зародился стиль, в котором мы работаем и по сей день — это съёмки на коротком фокусе, которые подразумевают непосредственный контакт с животными. До нас, кстати, этого никто не делал: заграничная съёмка вся длиннофокусная. Так что, можно сказать, что технология, которая когда-то родилась сама собой из-за бедности, позволила нам впоследствии подходить к разным животным, непосредственно держа объектив в 20 сантиметрах перед их носом.
– Никогда не возникало опасных ситуаций, чтобы зверь, например, пошёл на вас?
– Это регулярно бывает. Но для того, чтобы не произошло ничего плохого, существуют определённые нормы поведения. Например, никогда нельзя улыбаться. В улыбке человек демонстрирует зубы, и любое животное воспринимает это, как агрессию. Не нужно бояться смотреть в глаза. И нужно немножко понимать характер твоего персонажа. Животные ведь, как и люди, бывают глупые и умные, злые и добрые, завистливые и бескорыстные… Успешность анималиста заключается в его способности быстро определить этот характер. А дальше — как повезёт. Ведь если вы имеете дело с уличным задирой, никакие прогибы вам не помогут, и он вам всё равно даст по морде, если он это для себя решил. То же самое и с животными. Поэтому если мы видим, что животное не хочет с нами контактировать, мы с ним не контактируем.
– Эти правила «работают» и с бродячими собаками?
Защиты от бродячих собак не существует. Это очень опасное банд-формирование. Нужно понимать, что если вы проходите мимо какого-то возвышения, например, насыпанной кучи земли рядом со стройкой, и видите, что на вершине этой горы сидит собака, то с вероятностью 99 % вы будете атакованы.
Соцсети – не для меня
– Вы – современный человек?
– Я себя считаю современным человеком. Я в состоянии пользоваться новыми технологиями, и моя жизнь устроена так, что я работаю с очень высокотехнологичными приборами. Огромные возможности, которые даёт интернет, мне глобально симпатичны. Но искушения современного времени представляются мне не интересными, поэтому в этом смысле я — человек не современный.
– Что за искушения?
– Например, модное нынче увлечение соцсетями. Я его категорически не разделяю. Они призваны убивать время людей, которые не знают, куда его деть. Документализация жизни — это моя профессия, но мне не понять тенденции к фотографированию всякой глупости, вроде селфи или блюд, съеденных за обедом.
– Вы любите что-то делать по дому? Готовить, например?
– Я в этом смысле жёстко воспитан. Если в детстве я выставлял маленькие кастрюльки на батарее, играя, что варю борщ, бабушка давала мне подзатыльники. И объясняла: мужчина не должен заниматься женскими делами. Я считаю, что готовка еды, шитьё шмоток, косметические операции и все такое прочее — не для мужчин. Этим должны заниматься женщины, причём не все, а выбравшие определённую стезю в жизни. Я люблю жить в чистоте и в состоянии сам сделать уборку. Но считаю, что пока это может делать моя мама, было бы нечестно лишать её дела и давать понять, что она более не нужна, потому что даже уборку в доме делает теперь сын. Придёт, не дай Господь, время, буду я и убираться. А пока что буду заниматься мужскими делами.
– Читала, что вы живёте с мамой и с котом. А других зверей дома нет?
– Нет, только кот. Ему 11 лет. Он был куплен на птичьем рынке после смерти моего предыдущего кота, который прожил 18 лет. Долгое время после закрытия программы «Сказки Баженова» у меня на даче жило несколько животных-ветеранов: лисички, сурок, белки. Я чувствовал, что должен забрать их с этого полигона, ведь жизнь все равно продолжалась, и мы оставались друзьями и коллегами. У меня даже 8 лет волчица жила. Сейчас в деревне живёт её сын, которого она родила от собаки, зовут его Шарик.
– У вас очень опасная работа, и ни разу еще вы не пострадали, хотя рисковали жизнью. В чём ваш секрет?
– Бог спасает. В сложные и рискованные моменты жизни я всегда обращаю свои молитвы к Богу, полностью уповаю на него. И я уверен, что всё будет хорошо.
