В семейном фотоальбоме Черкашиных хранится старая немецкая фотография: пожилая женщина, улыбаясь, держит на руках малыша-внука. На обороте едва различимая надпись: «Гельмут». Кто эти люди, Евгения Михайловна Черкашина точно не знает: этот снимок своих родственников — матери и сына — вручил ей, медсестре, тяжелобольной пленный немец в лагере НКВД под Сталинградом в 1943 году.
Пленных держали в чанах для солений
Когда началась война, Евгения Михайловна и училась, и работала участковым врачом в столице. Выхаживала раненых после бомбёжек. А в феврале 1943 года группу студентов вызвали на Лубянку, где сообщили, что их отправляют работать врачами в лагеря для военнопленных под Сталинградом.
Советские войска взяли в плен под Сталинградом десятки тысяч немцев.
Лагерь, куда попала студентка, был на скорую руку открыт на территории подсобного хозяйства тракторного завода. Их держали в… больших бетонированных чанах, где в мирное время солили огурцы и капусту. Врач, в белом халате поверх ватника, спускалась в чан по верёвочной лестнице, делала перевязки раненым, давала таблетки, констатировала смерть от тифа, от истощения, от заражения крови…
История с фотографией
— Конечно, было страшно! — говорит Лариса Черкашина, дочь Евгении Михайловны. — Охраны рядом не было, а озверевшие немцы, бывало, нападали на врачей. Мамину подругу там убили: зарезали. Но к моей маме пленные относились хорошо. Называли её «фройляйн Энгель» — ангел. Наверное, потому, что она в белом халате как будто спускалась к ним с небес. Мама говорит: «Мне их было жалко! Замёрзшие, истощённые, голодные! Многие из них попали на фронт против своей воли». И это при том, что мамин отец в то время тоже воевал и в любой момент мог быть убит фашистами.
Пленные дарили врачу солдатские поделки, губные гармошки, самодельные портсигары, открытки. Однажды она нашла в кармане мельхиоровую ложечку с цветным эмалевым изображением океанского лайнера. Один из немцев, тяжелобольной, наверное, надеясь вызвать большее сочувствие у врача, подарил маме фотокарточку с Гельмутом — вероятно, так звали его малыша. — Спустя полвека мы даже пытались через германское посольство по фотокарточке найти родных этого немца, но не получилось: мы не знаем его имени, — рассказывает Лариса Андреевна.
Берлинские фиалки
А юная врач вскоре сама превратилась в пациентку: заразилась тифом. Её вместе с другими больными в открытом кузове грузовика отправили в госпиталь. Затем к тифу добавилась пневмония. Шансы выжить были невелики, однако обошлось. Женя вернулась в Москву, продолжила работать врачом, вышла замуж. Спустя 10 лет она с мужем-военным оказалась в Берлине.
— На площади к маме вдруг подошёл незнакомец и спросил: «Фрау Энгель? Сталинград?» — продолжает свой рассказ Лариса Черкашина. — Она кивнула. Мужчина исчез, а через несколько минут догнал её и вручил букет фиалок.
Потом он рассказал, что был одним из пленных в тех чанах и, когда немцы узнали, что фройляйн Энгель тяжело заболела и больше не придёт, один из солдат, полковой капеллан, предложил всем помолиться за здравие русской девушки. И весь чан тихо молился о её здоровье…
Семь правнуков
Евгения Михайловна с мужем и детьми много лет прожила в Белоруссии, в военных городках, а позже вернулась в Москву. Семья обосновалась на Халтуринской улице. В последние годы она работала врачом-ортопедом в детской поликлинике на Открытом шоссе, врачом неотложки. На пенсию вышла в начале 1990-х. Но с ней до сих пор здороваются на улицах бывшие пациенты.
— У мамы уже семь правнуков, — говорит Лариса Черкашина. — Она любит ездить на художественные выставки, в курсе всех политических событий. Ни на что не жалуется, никогда не сердится. В декабре ей исполнится 98 лет.
Загрузка ...