Фото: Вадима Тараканова (ИА «Столица»)
Когда-то его называли «Красный Диор», «Советский Пьер Карден», и это было лестно. А сегодня весь мир знает Вячеслава Зайцева. И имя его стоит в одном ряду с именами всемирно известных кутюрье.
Вячеслав Михайлович так и не заболел «звёздной болезнью», так как почивать на лаврах у него не было ни времени, ни возможности. Всю жизнь он занимается любимым делом. И сейчас, накануне 80-летия маэстро и 25-летия его Лаборатории Моды, меньше всего думает об отдыхе. Недавно в издательстве «ЭКСМО» вышла в свет его книга «Мода. Мой дом». Вячеслав Зайцев лично презентовал её коллегам и друзьям, которые стали первыми читателями необыкновенно красивого издания. И сам мастер долго не мог налюбоваться ею, ведь он тоже первый раз держал в руках книгу, которая вместила всю его творческую жизнь.
«Солнечный зайчик»
— Я художник. Это главное мое предназначение. Но когда я появился на свет, трудно было представить, что когда-то стану художником… Наверное, это Божий промысел. Ведь я родился в Иваново, в 1938 году. Рассказывали, что я был очень светлым ребёнком, и даже внешне был блондином, и по характеру очень покладистым. Меня даже все звали «солнечный зайчик». Мама работала уборщицей, она рано уходила на работу, и я видел её только поздно вечером. Она целый день мела и мыла подъезды, подрабатывала прачкой. Это был тяжёлый труд… Когда я пошёл в школу, уже мечтал стать артистом. И с друзьями из первого класса выступил на концерте — и мы сразу же заняли первое место. В качестве приза мне вручили три метра серого сукна. Это было невероятное событие! Мы воодушевились и продолжили выступать. Ездили по деревням, пели, стихи читали, мне это очень нравилось. Мама всегда была рядом, она очень любила меня и брата, и отдала нам все свои чувства. Образ мамы у меня сохранился навсегда – это миловидная женщина в платье с кружевным воротничком, и губы, подкрашенные красной помадой. К этому образу я часто обращаюсь, когда создаю свои коллекции… Мамы и брата уже нет. Но у меня есть сын Егор и любимая внучка Маруся. Они продолжают моё дело.
Красные телогрейки
— После школы я поступил в техникум, на художника текстильного рисунка. А потом – в Московский текстильный институт. И вот там мне как-то дали ножницы и кусок ткани. И я раскроил, а потом сшил рубаху. И надел её. Это было настоящим чудом: только что это был просто кусок ткани, а теперь — вещь, которую можно носить! И я стал много шить, дарить одежду друзьям, знакомым. Вот этот восторг от работы сохранился у меня навсегда. И я мечтал о творческом будущем. После института я должен был работать в Доме Моды на Кузнецком мосту. Но меня направили на фабрику, где шили одежду для села. Но я не отчаялся. Погрузился в историю моды — мне особенно нравилась мода 20-х годов. И сделал очень смелую, как оказалось, коллекцию – телогрейки из цветного материала. А к ним нашил юбок из павловопосадских платков. Да ещё валенки покрасил в разные цвета. Скандал разразился ужасный! На худсовете как только меня не ругали. Но мою коллекцию увидел французский журналист и попросил разрешения у вышестоящих органов сделать обо мне репортаж для «Пари матч»… Ему разрешили…
Наказание за успех
— Мои телогрейки прогремели на весь мир… Журналист пришел в гости к нам с женой, а мы жили тогда с маленьким сыном в 11-метровой коммунальной комнате в полуподвале. И было так тесно, что фотограф никак не мог переснять мои эскизы. Он даже залез на холодильник, чтобы сверху все снять. И после этого вышел большой материал во Франции, который назывался «Отныне Москва имеет своего большого художника». А потом вышли публикации в других газетах и журналах. В том числе и в американских… И меня вызвали на Лубянку, в КГБ… Наверное, хотели узнать – какую тайну я могу выдать? Никаких тайн я не знал, но на всякий случай меня сняли с должности и послали в цех – шить… И я даже не мог уйти с этой фабрики, так как ещё не отработал три года после получения диплома. И вот я начал шить – из тканей, которые годами лежали на складах, из того, что называлось неликвидом. Я очень любил своё дело. И скоро мои модели стали продаваться в магазине на Кузнецком мосту… Через три года я все же оказался в Доме Моделей на Кузнецком мосту. Меня назначили руководителем экспериментального цеха. Но я ещё долго доказывал коллегам, что я не авантюрист, как обо мне где-то говорили. В Советском Союзе тогда было 15 домов моделей. И была настоящая творческая конкуренция! Я работал с коллегами и объяснял им, что и как нужно делать. Иногда задаю себе вопрос: откуда я знал, что нужно было говорить? Но тогда я это точно знал и говорил. Я был, как понимаю, проводником каких-то новых идей. Видимо, это была моя миссия. Потом появились единомышленники — и началась моя интереснейшая жизнь, за которую я очень благодарен судьбе. В ней было всё – и взлёты, и падения, и даже разочарования. Но я не изменил своему призвания, остался художником…
Хулиганство, коллеги и единомышленники
На презентацию книги маэстро пришла модель Дома Моды на Кузнецком мосту Алла Щипахина. Она поблагодарила Вячеслава Михайловича за его творчество и его отношение к тем, кто работал с ним.
— Вся моя жизнь сложилась так удачно только благодаря Славе, — сказала она. — Вокруг него всегда царит аура доброжелательности, трепетного отношения к людям, клиентам. У него изумительное чувство юмора. И это помогает жить. В творчестве у него — изящный стиль, точнейшие конструкции и… хулиганство! Без которого он уже не был Славой Зайцевым, которого мы все так любим. Он очень честный. И простой — даже к министрам заходил запросто. Потому что министры уходили и приходили, а он продолжал творить. Вы только посмотрите, что он сделал с павловопосадским платком! Он поднял его на такую высоту! Да что там говорить – это предприятие живёт сегодня благодаря Славе! Слава Зайцев — наша гордость, наше всё!
С Ириной Крутиковой, известным российским дизайнером по меху, Вячеслава Зайцева связывают и общие коллекции, с которыми они стали известными на весь мир, и совместные студенческие годы.
— В текстильный институт я поступила раньше Славы, — рассказывает Ирина Крутикова. — Я там была редактором журнала мод. И молила всех рисовать эскизы для журнала. А когда попросила Славу, он тут же мне принёс пачку рисунков! Он просто завалил меня эскизами. И он во всём такой одержимый: и в жизни личной, и в творческой, и в общественной. Ещё в институте он устраивал фантастические показы мод, сделанные буквально из ничего. Если для показа нужны были обтягивающие свитера с длинным рукавом, он что-то от чего-то отрезал, тут же к чему-то пришивал… Если нужны цветные колготки, которых тогда в принципе не было, он заставлял моделей… надевать на ноги рукава свитеров! И никому в голову не приходило, что это рукава, так все было красиво и органично. Я всегда питала уважение к тому, что и как делает этот человек, этот великий мастер. А какая у Славы харизма! Никакие гламурные персонажи до него никогда не дорастут. Он покоряет с первого взгляда, с первого слова – и навсегда! Слава, тебе всего лишь 80. Это ничто! Мы ещё не раз отпразднуем твой юбилей!
Загрузка ...